[Evertype]  Алиса и Машина Времени Home
 
 

Алиса и Машина Времени
Alisa i Mashina Vremeni
Alice and the Time Machine in Russian

Alice and the Time Machine

By Victor Fet

First edition, 2016. Illustrated by Byron W. Sewell. Portlaoise: Evertype. ISBN 978-1-78201-157-6 (paperback), price: €10.95, £8.95, $12.95.

Click on the book cover on the right to order this book from Amazon.co.uk!

Or if you are in North America, order the book from Amazon.com!

Дарвин улыбнулся... “У мистера Уэллса есть аппарат, позволяющий путешествовать в прошлое.”   “Mr Wells has a time machine that allows him to travel backwards into the past.”
“Неужели?” рассмеялась Алиса. “Это похоже на волшебные сказки, которые придумывает мистер Додсон!”   Alice giggled. “That’s very funny, Mr Darwin. It sounds like something Mr Dodgson might dream up in one of his fairy-tales.”
На страницах этой книги 14-летняя Алиса, ученица Чарльза Дарвина, встречает мистера Уэллса. Он прибыл из конца столетия для обсуждения срочных и тревожных проблем, связанных с Приключениями Алисы. В обсуждении участвует предполагаемый автор знаменитой сказки, а также выдающиеся учёные прошлого, настоящего и будущего.   Here, a fourteen-year-old Alice, an apprentice to Charles Darwin, meets Mr Wells who arrives from the end of the century to discuss some urgent and disturbing issues related to Alice’s Adventures with its alleged author, as well as illustrious scholars of past, present, and future.
“Мы не будем беспечно ждать, пока из будущего, против течения Реки Времён, накатит грязная волна, которая заполнит наше время страхом и безумием! Мы попытаемся направить Корабль Истории—который, как нам кажется, сейчас идёт в никуда.… Время серьёзно ВЫВИХНУЛО СУСТАВ—и если нам суждено ВПРАВИТЬ ЭТОТ ВЫВИХ, то давайте же строить планы по спасению мира!”   “We should not wait for a future shock-wave that would pollute our time, pushing its fear and madness back against the flow of the River Times! We will try to steer the Ship of History, which seems to be going nowhere.… “Time seems to be seriously OUT OF JOINT—and if we wish TO SET IT RIGHT, let us make plans to save the world!”
Книга посвящается 150-летию публикации Приключений Алисы в Стране чудес и 150-летию со дня рождения Герберта Уэллса.   This book is dedicated to the 150th anniversary of Alice’s Adventures in Wonderland and the 150th birthday of H. G. Wells.
Alice

Предисловие

  

Foreword
В одном из наиболее часто цитируемых фрагментов из религиозной и философской автобиографии Святого Августина, его Исповеди (Confessiones), написанной почти 1700 лет назад, о природе времени сказано:
    Quid est ergo tempus? Si nemo ex me quaerat, scio; si quaerenti explicare uelim, nescio.

    ‘Что же такое время? Если никто меня об этом не спрашивает, я знаю, что такое время; если бы я захотел объяснить спрашивающему—нет, не знаю.’ (XI.14)

  In one of the most often quoted passages from his religious and philosophical autobiography, the Confes­siones written almost 1700 years ago, Saint Augustine says of the nature of time:
    Quid est ergo tempus? Si nemo ex me quaerat, scio; si quaerenti explicare uelim, nescio.

    ‘What, then, is time? If no one ask of me, I know; if I wish to explain to him who asks, I know not.’ (XI.14)

Tем не менее, на протяжении следующих 18 глав Книги XI, Августин достаточно подробно показывает, что время само по себе не существует, поскольку прошлого более нет, а будущее ещё не наступило. Даже настоящее не обладает ни пространством, ни протяжённостью—любое мгновение немедленно становится прошлым, как только мы о нём задумаемся. Но тем не менее мы рассуждаем о времени; и Августин далее задаёт вопрос о том, существует ли время только в настоящем—в нашей памяти о прошлом и в предсказании будущего. Наконец он склоняется к выводу о том, что время—это “растяжение” или “простирание души”. И он снова подробно рассматривает, что именно происходит, когда он читает на память текст псалма, и что же имеется в виду под “временем”.
    Ita carmen, ita pes, ita syllaba. Inde mihi uisum est nihil esse aliud tempus quam distentionem; sed cuius rei, nescio, et mirum, si non ipsius animi.

    ‘Так и с целым стихотворением, так и со стопой, так и со слогом. Поэтому мне и кажется, что время есть не что иное, как растяжение, но чего? не знаю; может быть, самой души.’ (XI.26)

   And yet Augustine then proceeds in the remaining 18 chapters of Book XI to demonstrate at some length that time itself does not exist because the past is no longer and the future is yet to be. Even the present has neither space nor duration—the present moment immediately becomes the past when we contemplate it. And yet, since we talk about time, Augustine next asks whether time exists only in the present—through memory of the past and prediction of the future. Finally, he inclines toward the conclusion that time must be a “distention” or “protraction of the mind”. He analyses, again at some length, what happens when he recites from memory a psalm and what we must mean by “time”.
    Ita carmen, ita pes, ita syllaba. Inde mihi uisum est nihil esse aliud tempus quam distentionem; sed cuius rei, nescio, et mirum, si non ipsius animi.

    ‘And so for a poem, thus for a foot, thus for a syllable. Whence it appeared to me that time is nothing else than protraction; but of what I know not. It is won­derful to me, if it be not of the mind itself.’ (XI.26)
В итоге он видит, как душа “простирается” в темпораль­ность, в очевидную последовательность событий. Эта идея последовательности получит развитие в дальнейшем.   In the end, he sees the mind “stretched out into tempo­rality, into an apparent successiveness of events.” This idea of the successiveness will have some echoes later.
Навряд ли кто-то—даже наиболее рьяные критики Августина, а их было и продолжает быть немало—обвинит его в том, что он был автором научно-фантастических произведений, даже в случае трактата О Граде Божьем (De Civitate Dei). Однако его концепция растяжения или простирания души может быть полезна для обсуждения не только времени, но и путешествия во времени—которое само по себе, даже без участия души или разума, явяется центральной темой в контексте жанра научной фантастики.   Now no one, not even his harshest critics—and there have been and continue to be many, would accuse Augustine of writing science fiction, not even in his De Civitate Dei, but his conception of the distension or stretching of the mind may provide a way of looking not only at time but also at time travel, which even if it does not necessarily involve the mind or soul, is itself a central theme in the context of the genre of science fiction.
Рассмотрим же саму идею путешествия во времени—главный предмет настоящей книги Виктора Фета. Для начала стоит вспомнить классические примеры подобного “путешествия”. Некоторые специалисты по научной фан­тастике считают, что в индоевропейской традиции путеше­ствие во времени появляется уже более двух тысяч лет назад в индийском эпосе Махабхарата, где рассказы­вается история о царской дочери Ревати, девушке необык­новенной красоты. Вместе со своим отцом Какудми, Ревати отправляется ко двору бога Брахмы, брата Кришны, чтобы найти себе жениха. Брахма внимает музыке гандхарв—музыкантов и певцов богов. Посети­тели ожидают, пока Брахма заговорит с ними, и узнают, что тем временем прошло 107 человеческих жизней, и все их друзья и возможные женихи уже давно мертвы. История заканчивается счастливо (что не всегда случается в рассказах о путешествиях во времени): Ревати становится невестой бога Вишну, который воплотился на Земле под именем Кришны.   Let’s then proceed with the idea of time travel itself, which is one of the main conceits of the present book by Victor Fet. It first may be worth noting a few classic historical examples of that “travel”. Some science fiction literary scholars claim that time travel in the tradition of Indo-European literature may date back to the story of Kakudmi’s daughter Revati, a girl of surpassing beauty, in the Hindu epic the Mahābhārata of more than two millennia ago. Revati and her father journey to the court of Krishna’s brother, Lord Brahma himself, to find out who would be suitable to marry her. While Brahma listens to the music being played by the Gandharvas—the gods’ musicians and singers—they wait silently until Brahma speaks to them, whereupon they learn that 107 ages of man have passed since they arrived and all their friends and possible suitors are long dead. The story ends happily, a fact that is not always the case in time travel narratives, and Revati is promised in marriage to Vishnu, who is sojourning on earth in the form of Krishna.
В литературе имеется много других примеров пер­сона­жей, путешествующих во времени, обычно в прошлое—от Одиссея в Одиссее до использования того же мотива Вергилием в шестой книге Энеиды, и до Божественной комедии Данте. Бедняга Рип Ван Винкль проспал немалое время; да и сама Алиса, пожалуй, путешествует в другом времени как в Стране чудес (вспомним о Времени в главе о Безумном Чаепитии), так и в Зазеркалье (Белая Королева, жизнь которой течёт в обратном направлении!).   Of course there are many other examples of fictional characters venturing out of time, usually into the past, from Odysseus in the Odyssey to Vergil’s adaptation of that motif in the sixth book of the Aeneid, down to Dante’s Divine Comedy. Poor Rip Van Winkle snoozes through time and even Alice herself, it might be argued, escapes into Wonderland time [e.g., think of Time in the Mad Tea-Party] and Looking-Glass-land time [remember for example the White Queen who lives backwards!].
Еше более изощрённый пример вымышленного путе­шествия во времени мы встречаем у русского писателя Александра Фомича Вельтмана, в романе Предки Калимероса (1836). Его рассказчик путешествует в IV век до н.э. (причем пользуется для этого гиппогрифом—своего рода живой машиной времени с изрядной лошади­ной силой) в надежде узнать секрет величия древних греков (постоянный интерес к таким проблемам заметен в российской истории). Рассказчик оказывается в лагере Филиппа Македонского (отца Александра), встре­чается с Аристотелем, и после ряда приключений приходит к выводу, что “что люди одинаковы в своей сути вне зависимости от времени и пространства, меняются лишь формы, а делают их героями исторические законы.”   At an even more fanciful extreme of fictional time travel, the early 19th century Russian author Alexander Fomich Veltman wrote in 1836 the novel Predki Kalimerosa (‘The Ancestors of Kalimeros’), in which the narrator travels back to fourth century BCE via a hippogryph, no less, a sort of ani­mate time machine of great horse power, in the hope of finding out what made the ancient Greeks such great leaders—a recurrent Russian desire. The narrator arrives at the camp of Philip of Macedon (the father of Alexander the Great), meets Aristotle, and has several other adventures before concluding “that people of all times and places are the same, and it is the laws of history that can turn them into heroes.”
Несколько более современный вариант путешествия во времени в прошлое мы находим в книге 1983 года Alice Lengter Tilbake ‘Алиса хочет вернуться обратно’ нор­вежского фантаста Тура Оге Брингсвярда (Tor Åge Bringsværd). В этой фантазии Алиса, уже пожилая женщина, мечтает вернуться в волшебную Страну чудес. Снова став девочкой, в компании двух других детей она находит путь обратно в Страну чудес; она встречает там своих старых друзей, в том числе Белого Кролика, отрастившего длинную бороду. К своему разочарованию, она обнаруживает, что Страна чудес стала Страною запретов, где не разрешены никакие сказки!   A more modern narrative of time travel in reverse can be found in the 1983 Alice Lengter Tilbake (‘Alice Longs to Go Back’), by Norwegian science fiction innovator Tor Åge Bringsværd. In this fairy tale, Alice, now an elderly woman, longs to return to the magic of Wonderland. Guided by two children, herself having been rejuvenated, she finds her way back to Wonderland and sees her old friends, including the White Rabbit, now sporting a very long beard; but she discovers to her dismay that it is now the Land of No-No, where fairy tales are forbidden!
Однако уже за сто лет до появления книги Брингсвярда, оксфордский философ и логик Фрэнсис Герберт Брэдли в своей книге Принципы логики (1883) описывал время в выражениях, близких к идее последовательности событий Августина:
    Нам представляется, что мы находимся в лодке, которая плывёт вниз по течению, и что на берегу имеется ряд домов с пронумерованными дверьми. Мы выходим из лодки, стучимся в дверь под номером 19; возвращаемся в лодку и вдруг обнару­живаем напротив себя дверь под номером 20; снова проделав то же самое, мы видим дверь номер 21. При этом события прошлого и будущего прос­тираются твёрдо зафиксированным рядом, как кварталы домов, позади и впереди нас.
   Precisely a hundred years before the appearance of Brings­værd’s book, however, the Oxford philosopher and logician, Francis Herbert Bradley, in his 1883 Principles of Logic described time in a way somewhat like Augustine’s suc­cessiveness:
    We seem to think that we sit in a boat, and are carried down the stream of time, and that on the bank there is a row of houses with numbers on the doors. And we get out of the boat, and knock at the door of number 19, and, re-entering the boat, then suddenly find ourselves opposite 20, and having then done the same, we go on to 21. And, all this while, the firm fixed row of the past and the future stretches in a block behind us, and before us.
Идею времени как потока мы находим, конечно же, и в гимне Исаака Уоттса (Isaac Watts), парафразирующем Псалом 90 “Живый в помощь” (“Our God, Our Help in Ages Past”) из книги Псалмы Давида, написанные в подражание языку Нового Завета (1719). Предпоследнее четверостишие этого псалма гласит:
    Time, like an ever rolling stream,
    Bears all its sons away;
    They fly, forgotten, as a dream
    Dies at the opening day.

    ‘Время, как вечно текущий поток,
    Уносит всех своих сыновей,
    Они улетают, забыты как сон,
    Уходящий при свете дня.’

   The idea of time as a stream of course can also be found in Isaac Watts’ paraphrase of Psalm 90 “Our God, Our Help in Ages Past” published in 1719 in his book The Psalms of David Imitated in the Language of the New Testament. The antepenultimate stanza of his Psalm 90 reads:
    Time, like an ever rolling stream,
    Bears all its sons away;
    They fly, forgotten, as a dream
    Dies at the opening day.
Французский философ XX века Анри Бергсон—один из мыслителей, рассуждавших о проблеме времени,—пони­мал его как конструкцию, исходящую из субъек­тивного опыта. “Новорожденный младенец,” говорит Бергсон в книге Время и свобода воли, “не может непосредственно ощущать время; он должен будет обучиться этому.”   The twentieth-century French philosopher Henri Bergson joined the succession of thinkers who considered the problem of “time”, which for his part he understood as a construct of subjective experience. “A newborn baby,” according to Bergson in his Time and Free Will, “would not experience time directly; he would have to learn how to experience it.”
В 1895 году появилясь самая знаменитая научно-фантастическая повесть o путешествии во времени—Машина времени Герберта Уэллса. С тех пор—уже более ста лет—эта книга является образцом для всех историй о путешествиях во времени. Переиздания повести Уэллса, как и Приключений Алисы в Стране чудес, никогда не прекращались.   In 1895 the greatest science fiction novel of time travel to date appeared—The Time Machine by H. G. Wells, and set a standard for the idea of time travel that would last, as you can see, more than a century. Like Alice’s Adventures in Wonderland, it has never been out of print.
Уэллс не объясняет читателю, что именно представляет собой его машина времени:
    “Однако это совершенно упускают из виду,” продолжал Путешественник по Времени, и голос его слегка повеселел. “Время и есть то, что подразумевается под Четвёртым Измерением, хотя некоторые трактующие о Четвёртом Измерении не знают, о чем говорят. Это просто иная точка зрения на Время. ЕДИНСТВЕННОЕ РАЗЛИЧИЕ МЕЖДУ ВРЕМЕНЕМ И ЛЮБЫМ ИЗ ТРЁХ ПРОСТРАНСТВЕННЫХ ИЗМЕРЕНИЙ ЗА­КЛЮЧАЕТСЯ В ТОМ, ЧТО НАШЕ СОЗ­НАНИЕ ДВИЖЕТСЯ ПО НЕМУ.”
   Wells does not tell the reader exactly what his time machine is:
    “Now, it is very remarkable that this is so extensively overlooked,” continued the Time Traveller, with a slight accession of cheerfulness. “Really this is what is meant by the Fourth Dimension, though some people who talk about the Fourth Dimension do not know they mean it. It is only another way of looking at Time. THERE IS NO DIFFERENCE BETWEEN TIME AND ANY OF THE THREE DIMENSIONS OF SPACE EXCEPT THAT OUR CONSCIOUS­NESS MOVES ALONG.”
Его описание модели машины времени не отличается подробностями:
    Путешественник по Времени держал в руке искус­но сделанный блестящий металлический предмет немного больше маленьких настольных часов. Он был сделан из слоновой кости и какого-то про­зрачного, как хрусталь, вещества.

    “А теперь обратите внимание на следующее: если нажать на этот рычажок, машина начинает сколь­зить в будущее, а второй рычажок вызывает обратное движение.”

   And his description of his model time machine is not too detailed:
    The thing the Time Traveller held in his hand was a glittering metallic framework, scarcely larger than a small clock, and very delicately made. There was ivory in it, and some transparent crystalline substance.

    “Now I want you clearly to understand that this lever, being pressed over, sends the machine gliding into the future, and this other reverses the motion. This saddle represents the seat of a Time Traveller.”
В своей рецензии на Машину времени, опубликованной 13 июля 1895 г., Ричард Х. Хаттон, литературный редактор журнала Спектейтор, писал:
    Эта повесть основана на умозаключении, вполне обычном у современных метафизиков, предпола­гающем, что время является как наиболее важным условием органической эволюции, так и наиболее обманчивой из субъективных иллюзий… и всё же Время—настолько субъективная категория мыш­ления, что мы можем представить себе человека с пытливым умом, который способен изобрести средства для путешествия во времени, как в про­странстве, и посетить собственной персоной любые эпохи будущего мира, став настоящим “пилигримом в вечности”.
   R. H. Hutton, literary editor of The Spectator, pointed out in his 13 July 1895 review of The Time Machine that:
    The story is based on that rather favorite speculation of modern metaphysicians which supposed time to be at once the most important of the conditions of organic evolution, and the most misleading of sub­jective illusions… and yet Time is so purely subjective a mode of thought, that a man of searching intellect is supposed to be able to devise the means of travelling in time as well as in space, and visiting, so as to be contemporary with, any age of the world or future, so as to become as it were a true “pilgrim of eternity.”
В любопытном письме, напечатанном в журнале Nature в 1885 г., и подписанном только инициалом “S.”, уже высказывается идея о времени как о четвёртом измерении:
    Что такое четвёртое измерение? Я предлагаю считать четвёртым измерением Время… Поскольку это четвёртое измерение не может быть включено в пространство, как мы его обычно понимаем, для его существования необходим особый вид простран­ства, которое можно назвать “пространство време­ни” (time space).
   And interestingly a letter published in Nature in 1885, and signed only with the single initial “S”, had anticipatorily raised the idea of time as a fourth dimension:
    What is the fourth dimension?… I propose to consider Time as a fourth dimension… Since this fourth dimension cannot be introduced into space, as commonly understood, we require a new kind of space for its existence, which we may call time space.
Пол Кинкейд, специалист по научной фантастике, пишет об идее машины времени:
    Машина времени описывает не передвижение во времени (мы уже живём во времени, и писатели всегда были способны поместить свой рассказ в любое прошлое или будущее), а транспозицию во времени. С этой книгой в научной фантастике появился анахронизм—взгляд на какую-либо эпоху через глаза человека из другого времени. В этом смысле в повести Уэллса представлен, возможно, наиболее архетипический приём данного жанра.
  Science fiction scholar Paul Kincaid observed of the time machine idea specifically that:
    В дополнение к своим ярким образам, Машина времени концептуально привлекательна. Уэллс расматривает идею времени как измерения, и как только мы принимаем его фантазию о путешествии сквозь время, он отметает все философские воз­ражения. Это в особенности поразительно, если учесть, что Уэллс писал за 17 лет до публикации Альбертом Эйнштейном его специальной теории относительности, где впервые в науке рассмотрена концепция времени как четвёртого измерения. Описания отправления и прибытия машины времени полностью соответствуют эйнштейновской иллюстрации, где описываются двое часов, одни стационарные и другие двигающиеся.
О том, как Уэллс предвосхитил Эйнштейна, напоминает Рослинн Хэйнс:
    Apart from its powerful imagery The Time Machine is conceptually intriguing. Wells analyzes the idea of a time dimension, and once we accept the fantasy of travelling through time, he forestalls any philo­soph­ical objections. This is the more amazing when we consider that he originally wrote it seventeen years before publication of Albert Einstein’s Theory of Special Relativity, the first scientific paper to address the concept of time as the fourth dimension. The descriptions of the machine’s departure and arrival are wholly consistent with Einstein’s illustration of the two clocks, one stationary and one moving.
  And Roslynn Haynes commented on Wells’ anticipation, as it were, of Einstein:
    Apart from its powerful imagery The Time Machine is conceptually intriguing. Wells analyzes the idea of a time dimension, and once we accept the fantasy of travelling through time, he forestalls any philo­soph­ical objections. This is the more amazing when we consider that he originally wrote it seventeen years before publication of Albert Einstein’s Theory of Special Relativity, the first scientific paper to address the concept of time as the fourth dimension. The descriptions of the machine’s departure and arrival are wholly consistent with Einstein’s illustration of the two clocks, one stationary and one moving.
Наконец, Питер Николлс утверждал, что “в Машине времени Уэллс использует простейшую из всех моделей времени: время представлено в виде реки. Путешест­венник по Времени продвигается далее и далее вниз по течению в будущее.” Восхищаясь Машиной времени, знаменитый романист и не менее опытный критик Генри Джеймс, писал Г. Дж. Уэллсу в 1900 г.: “Вы необык­новенно великолепны” (“You are very magnificent.”)   Finally, Peter Nicholls claimed that “Wells in The Time Machine seems to have used the simplest of all models of time, in which it is seen as a river. The Time Traveller goes further and further downstream into the future.” In 1900, the great novelist, and no mean critic, Henry James wrote to H. G. Wells to express his admiration for The Time Machine and said “You are very magnificent.”
В повести Виктора Фета “машина времени” называется “Машинетта” (не путать с одноимённой кофеваркой, которая еще не была еще изобретена к тому времени, когда происходит действие); в отличие от уэллсовской машины, эта улучшенная модель может перевозить не одного человека, а двух.   In Victor Fet’s novel his time machine, which he calls “the Macchinetta”—not to be confused with a coffee machine of the same name, which had not been invented at the time in which he sets his he novel—is an improvement over the Wells’ Time Machine in that it can transport/transpose two people rather than just one.
Виктор Фет—биолог, специалист по скорпионам, поэт и переводчик—сделал свою повесть несколько более научной, чем обычно принято в научной фантастике или других повестях. В его книге встретились: Герберт Уэллс (путешествующий во времени собственной персоной), Чарльз Дарвин, Чарльз Латвидж Додсон (т.е. Льюис Кэрролл), Джон Дальтон, и—mirabile dictu—Алиса Плезэнс Лидделл—Алиса из Приключений Алисы в Стране чудес!   Victor Fet, the preeminent biologist, scorpion researcher, poet and translator, includes in this book more science than one usually finds in science fiction or other novels. He brings together, the well-travelled H. G. Wells himself, Charles Darwin, Charles Lutwidge Dodgson (that is, Lewis Carroll), John Dalton, and—mirabile dictu—Alice Pleasance Liddell—the Alice of Alice’s Adventures in Wonderland!
К концу своей долгой жизни, на 72-м году, Святой Августин писал в книге Retractationes (что переводится как Пересмотры) о своей прежней Исповеди (Confessiones) “Что думают об этом другие, это решать им самим. Но я знаю, что эти предметы доставили, и продолжают достав­лять, удовольствие многим.” Можно надеяться, что Алиса и Машина Времени доставит вам не меньше удовольствия, чем доставило Виктору Фету сочинение, а его друзьям—чтение этой книги.   In his seventy-second year, toward the end of his long life, Augustine wrote in his Retractationes (we might translate that title as “Reconsiderations”) of his earlier Confessiones “What others think about these things is a matter for them to decide. Yet I know that they have given and continue to give pleasure to many.” It is hoped that Alice and the Time Machine will give you as much pleasure reading it as Victor Fet had in writing it and his friends have had in reading it.
—Август А. Имхольц, Мл.   —August A. Imholtz, Jr.
 
HTML Michael Everson, Evertype, 73 Woodgrove, Portlaoise, R32 ENP6, Ireland, 2016-09-01
Copyright ©1993-2016 Evertype. All Rights Reserved